Déclaration du droit de l’homme : chacun a droit aux moyens de l’apaisement des échanges pour faire son intelligence. Dans cette optique, Beta-Oblique présente le livre « Du maintien ».
La collection « Bréviaire » veut proposer des ouvrages nécessairement brefs. Dans cet exercice, l’auteur développe ses thèmes de prédilection à travers celui, phare, de l’information. Un conte ouvre le bal ; puis un théâtre d’ombres est le prétexte à entendre des leçons de choses ; avant que des préceptes sur la sûreté ne parachèvent le récit composite qui pourtant fait pièce : l’information en tant que formes ; le besoin de précautions ; l’usage de la diplomatie comme art visant à éviter les ruptures ; et la machine intelligente comme secrétaire. Voici « du Maintien », un livre profondément curieux et curieusement profond.
Cette forme est particulièrement adaptée à ce que nous appelons des « homélies » (cf. ce papier) qui se rassemblent ici. Tout un chacun peut y proposer son inspiration.
Déclaration du droit de l’homme : chacun a droit aux moyens de l’apaisement des échanges pour faire son intelligence. Dans cette optique, Beta-Oblique présente un soutien exemplaire.
Françoise Compoint loue Beta-Oblique sur la chaîne Grande Asie
Между Францией и Россией. Личный опыт двух культур французской писательницы
Франсуаз Компуэн – французская писательница и журналист, живущая между Францией и Россией. Она также создала психологическую школу погружения во французский язык, позволяющую по методу Берлица добиваться быстрых результатов в прямом контакте с носителем языка. Ее новая книга «Между Францией и Россией» имеет признаки автобиографического эссе и позволяет лучше понять цивилизационные особенности обеих стран.
Александр Артамонов: Уважаемые Дамы и Господа, имею честь приветствовать писательницу и журналиста Франсуаз Компуэн. Добрый день, Франсуаз!
Франсуаз Компуэн: Добрый день, Александр!
Александр Артамонов: Вы – моя коллега, так что уверен, что Вы привыкли к интервью и к такому формату общения. Сегодня мы встретились с Вами по случаю публикации Вашего нового произведения, которое я бы не отнес к жанру романа. Может быть, там и присутствуют определенные поэтические нотки, но мы поговорим об этом чуть позже. Название же само по себе уже красноречиво – «Между Францией и Россией», правильно?
Франсуаз Компуэн: Да, речь идет об автобиографическом эссе с некоторыми поэтическими и романтическими элементами, о которых Вы столь любезно упомянули.
Александр Артамонов: Не могли бы Вы процитировать полное название Вашей книги и издательство?
Франсуаз Компуэн: «Между Францией и Россией. В поисках потерянного самоопределения».
Александр Артамонов: Получается, определенная перекличка с Марселем Прустом, да?
Франсуаз Компуэн: Правильно! Причем этот параллелизм определился в рукописи после того, как я окончательно остановилась на названии своей книги. До этого у нее был промежуточный заголовок, связанный с московской погодой. Что-то вроде «В ожидании таяния снега»! То есть что-то весьма оторванное от реальности. Поэтому я решила, что надо что-то более жизненное и менее абстрактное, и поменяла название, сделав его более конкретным. У моей книги есть цель. Она заключается в том, чтобы построить мост между Францией и Россией. Дело в том, что я и сама по отцу француженка, а по маме русская. То есть я франко-россиянка. Так что нынешняя политическая обстановка во Франции, равно как и события в России, не могут оставить меня безразличной.
Вы задали мне вопрос по поводу издания. Я воспользуюсь случаем для того, чтобы выразить благодарность, причем не в конце, а в начале передачи, этому издательскому дому. Он называется «Бета Облик» (Beta Oblique). Они только что появились на рынке. У них очень интересный сайт. И потом сам замысел редакции весьма интересен. Они решили предложить вниманию французского читателя некую альтернативную литературу, отличную от того однообразия, которое воцарилось во французских интеллектуальных кругах.
Речь идет о том, чтобы поставить знак «тире», то есть соединительную черту между двумя мирами, двумя разными культурными традициями. Тем не менее, я бы не стала говорить о двух разных цивилизациях, так как, на мой взгляд, мы, все же, принадлежим к одной и той же европейской цивилизации. Я имею ввиду, естественно, Францию и Россию. По этому поводу я полностью согласна с Генералом Де Голлем, который говорил об объединенной Европе, идущей от Бреста до Владивостока.
Так что, возвращаясь к издательскому дому «Бета Облик» я позволила бы себе зачитать пару строк, которые, на мой взгляд, достаточно хорошо передают общую мысль: «На сегодняшний день развитые общества – это очень хрупкая конструкция. Их население падает по численности и стареет. Такие страны живут в обстановке растущей изоляции от окружающего мира. Для того, чтобы лучше осознать смысл своего существования, руководство таких обществ делает ставку на индивидуальность каждого члена социума. Поэтому главной особенностью «Бета Облик» стал тот дух дипломатии, взаимоуважения к идеям каждого, которыми была проникнута сама идея нашего появления на свет. Наше издательство стремится открыть диалог между личностями для того, чтобы добиться лучшего взаимопонимания».
Александр Артамонов: А красиво сформулировано!
Франсуаз Компуэн: Да, очень красиво. Тем более, что, на мой взгляд, это еще один из самых ясных пассажей хартии этого издательского дома. Их язык не всегда просто понять, зато в нем много поэтических оборотов.
Александр Артамонов: Это нестрашно! Мы беседуем с Вами в стенах дипломатического издательства, близкого по духу к МИД России. Так что дипломаты привыкли распутывать хитросплетения чужой мысли!
Франсуаз Компуэн: Ну а я, по первому профильному образованию, философ.
Александр Артамонов: Это делает Вам честь!
Франсуаз Компуэн: Да уж! По крайней мере, это объясняет, почему у меня порой бывают такие сложные интеллектуальные построения.
Почему все-таки меня привлек этот издательский дом? Вы знаете, совсем недавно, я ознакомилась с интервью одной французской соотечественницы, матери семейства, причем ее дети ходят в начальную школу. И вот она жалуется в интервью, что, когда ее дети ходят в колледж и там к обязательному чтению рекомендована, в частности, повесть об одном маленьком мальчике. Так вот это произведение изобилует буквально порнографическими деталями, если так можно выразиться. При этом, книга пользуется успехом во французском литературном мире. Так что я не переоцениваю свои шансы на публикацию в более классических французских изданиях.
Александр Артамонов: Давайте, все же, перейдем уже к Вашей книге!
Франсуаз Компуэн: Я замыслила это произведение около 2 лет назад, когда гуляла по улице и вспоминала свое детство и молодость, которые я провела во Франции – сначала в Париже, а потом на Юге. Так что, как я уже сказала ранее, та Франция совсем не напоминает мне современную страну. Теперь возникает ощущение, что она изменилась. Я же еще помню ту, старую Францию, которую имела счастье узнать в свои молодые годы. В моем произведении я нередко обращаюсь к событиям из французской истории и к тем воспоминаниям – о памятных местах и датах – которые у меня с этим связаны.
Ну, к примеру, когда я ходила в начальную школу, программа была так построена, что возникало ощущение, что настоящая французская история началась только в 1789 году, а до этого не было ничего, и жили абсолютно темные люди! Конечно, я понимала, что действительности это не соответствует. Но вот именно тогда, мало-помалу, я стала пытаться восстановить истинную картину. Я узнавала отдельные фрагменты и постепенно собирала общее представление об истории, как некий конструктор. Тогда-то я и поняла, что та старая, уходящая Франция, которую мы теряем, имеет очень много общего с современной Россией. Это именно та Россия, которую я относительно поздно открыла для себя. Но именно благодаря знакомству с Россией я осознала, что мы можем построить совсем другую Европу, совсем непохожую на ту, которую мы видим сегодня!
Я имею ввиду, что мы может взять за основу общехристианские ценности, осмыслив опыт России, сумевшей отбросить 70 лет внедрения воинствующего атеизма. Думается, что Европа должна также проанализировать, как Россия в девяностые провела настоящую революцию, полностью поменяв свои ценности и общее мировоззрение.
Кроме того, я обнаружила в русском народе (к которому все-таки принадлежу по праву рождения с материнской стороны) сильный национальный характер, умение держать удар, несмотря на все превратности судьбы. Также я хотела бы отметить сильную веру россиян, которая стала достаточно очевидной для внешнего мира (я сама верующий человек). Меня также привлекла сильная приверженность традициям, которую мы, со своей стороны, не смогли сохранить во Франции, потому что в России народ также привязан к идее собственной суверенности, как и к семейным ценностям.
Александр Артамонов: Простите, а это не перекликается со знаменитым французским «работа – семья – родина»?
Франсуаз Компуэн: Это высказывание себя несколько скомпрометировало. Его взял на вооружение Петэн. Что-то правильное в этом программном высказывании все-таки есть.
Александр Артамонов: Вообще-то все совсем не так однозначно. Такой крупный государственный деятель, как Франсуа Миттеран регулярно возлагал цветы на могилу маршала Петэна.
Франсуаз Компуэн: По вполне понятным соображениям я крайне далека от идей маршала Петэна. Но все же, даже если кто-то неправильно использовал правильные идеи, это вовсе не означает, что их надо окончательно отбросить. Что плохого в том, чтобы люди имели твердую работу, ценили свою семью и любили родину?
Александр Артамонов: Тогда к триаде этих традиционных ценностей можно смело добавить еще и религию.
Франсуаз Компуэн: Именно. Потому что полагаю, общество, не имеющее трансцендентного представления о реальности, не имеет и будущего. Полагаю, что к идеям чисто материалистического рая, надо добавить и какой-то нематериальный базис. Кроме того, меня растили во Франции в очень официозных, обесцененных взглядах. Я имею ввиду невыразительный лозунг «Свобода, Равенство и Братство!». Я, естественно, верила официальной идеологии, как, наверное, и любой другой школьник. Но это все республиканские ценности, и их прямое применение, как мы это видим сегодня, входит в противодействие с идеей национального суверенитета. То есть теперь мы лишены признаков суверенности: мы не чеканим более собственную монету, не решаем вопросы мира и войны и т.д. Так что, конечно, весьма печально наблюдать, как сегодня Франция постепенно превращается в такой социум людей, вырванных изо всякого контекста. Кроме того, в стране образовалось несколько культурных традиций, которые сосуществуют, но не имеют никаких точек контакта между собой.
Так что если применить такое понятие, как синергия, то сегодня мы живем, согласно закону всемирной энтропии, то есть равномерного распределения заряда по всей Вселенной. Тем не менее, с учетом существования радикально настроенных групп населения на фоне всеобщего безразличия, у нас случаются конфликты на границе. Так что мы постепенно подошли к такому перекрестку, где нам предстоит сделать выбор. Или мы должны заново завоевать свое право на суверенность (и здесь, я думаю, нам есть чему поучиться у России), или мы окончательно утратим Европу, состоящую из исторических народов.
Александр Артамонов: То есть наступит социальное ничто.
Франсуаз Компуэн: Да! Но ничто не наступит – нас просто сменит на этой земле другая цивилизация, и все!
Александр Артамонов: Вы имеете ввиду, не такая изощренная и развитая, как французская?
Франсуаз Компуэн: Именно. Хотя расизм тут абсолютно ни при чем! Просто это другая цивилизация, которая обладает рядом присущих ей свойств, абсолютно не сочетающихся с нашими цивилизационными установками.
Если же посмотреть в сторону России, то здесь вопрос решен в конструктивном ключе и уже давно. В России существуют две великие исторические религии – христианство и ислам. То есть в России есть удачный пример сосуществования двух религиозных культур в одном обществе. Причем отношения выстраиваются органично, при полном соблюдении Конституции. Во Франции и, в целом, в Европе у нас такого опыта нет.
Поэтому, когда коллеги меня спрашивают: «Как русским удается такое?» Я им отвечаю, что в России историческая реальность вообще другая.
Так что сдается мне – и, кстати, именно это я хотела показать в своей книге – когда сравниваешь старую Францию со всеми ее ценностями и наработанными идеями с современной Россией, то видишь, что у обеих национальных традиций очень много общего. К сожалению, это никак не звучит во французских масс-медиа, которые нередко занимаются откровенной дезинформацией. Я отметила эту тенденцию в момент выборов президента России. Я тогда внимательно слушала передачи «Франс-Инфо» и была глубоко шокирована тем, что французские коллеги описывали какую-то другую, может быть, даже виртуальную реальность, а не ту Россию, в которой я живу.
Думаю, что этот общий культурный базис обеих стран уже давно осмыслен французскими патриотами. Это странно, но легко заметить, что те люди во Франции, которые с симпатией относятся к России – это, как правило, патриоты, привязанные к традиционным христианским ценностям. Чувствуется, что эти люди в растерянности от того, что происходит у них самих на родине.
Александр Артамонов: Получается, что единственная возможность отстроить долгосрочные отношения с Россией заключается в возврате к собственным традиционным ценностям, то есть вновь почувствовать себя французами с историческим багажом и частью Европы. В противном случае, никакого взаимопонимания с Россией достигнуто не будет.
Франсуаз Компуэн: Вы знаете, международная политика здесь тоже очень важна. Франция должна отказаться от бряцания оружием, как в случае с последним намеком, когда страны-агрессоры обошлись без санкции ООН.
Любопытно, что сейчас Россия, напротив, стала играть именно ту роль, которую раньше играла Франция. Я имею ввиду роль «голубя мира», стороны, которая примиряет всех остальных, выступает медиатором, нивелирует конфликты. Мы это хорошо видим на примере Сирии: если Франция ведет бомбежки, то Россия привозит в страну гуманитарную помощь.
Александр Артамонов: То есть Россия занимается «врачеванием» международных конфликтов.
Франсуаз Компуэн: Точно! Складывается впечатление, что это свойство покинуло Францию и переселилось в Россию. Россия, в некотором роде, приняла эстафету и сделала это очень эффективно и прагматично! Ранее эту роль играла Европа.
Александр Артамонов: Благодарим Вас, Франсуаз! Мы с удовольствием прочитаем Вашу книгу. Я, кстати, это уже сделал. Все же, обидно, что, на мой взгляд, именно так все и происходит. Теряя признаки исторической европейской страны, Франция сжигает мосты взаимопонимания не только с Россией, но и с Германией, например.
Франсуаз Компуэн: С Баварией, в том числе, которая настаивает на своей цивилизационной модели.
Александр Артамонов: Да, именно! Но в то же время речь идет и о Центральной, и Восточной Европе, которые теперь являются частями единого европейского пространства. Но эти страны остались привержены своим довольно патриархальным ценностям. Яркий пример – это Польша с ее пламенеющим католицизмом.
В этой связи я считаю, что Вы подвергли себя самоанализу и, на основе одной отдельно взятой личности, сумели вскрыть проблемы, сотрясающие всю европейскую цивилизацию. В этом смысле Ваша книга гораздо более ценна, чем произведения некоторых литераторов, компилирующих чужой опыт. В Вашем труде я также не нашел никакой пристрастности и предвзятости. Вы проделали хорошую работу.
Франсуаз Компуэн: Она основана на личном опыте. Еще раз повторяю издательство – «Бета Облик».
Александр Артамонов: Благодарим писательницу и журналиста Франсуаз Компуэн за интересный разговор!
Déclaration du droit de l’homme : chacun a droit aux moyens de l’apaisement des échanges pour faire son intelligence. Dans cette optique, Beta-Oblique présente une réflexion sur le livre.
Avec l’imprimerie, à la conservation des idées succède la diffusion, et finalement moins les idées que la mise en évidence des auteurs. Car, avec la notoriété, vient l’enrichissement. Toute une industrie de montrage (on s’épargnera ici du terme anglais) s’érige sur les technologies de publicitage. Parmi d’autres, un inconvénient : on croit que le livre sert à se faire connaître, à gagner de l’argent. Avant tout, c’est le procédé de préservation que la nature utilise que l’homme s’est approprié là : le clonage. L’idée, si volatile, se trouve protégée de la déviance par la matérialisation et de la disparition par la multiplication. Avec la mercantilisation de l’édition, non seulement les idées jugées non rentables sont rejetées, mais, acceptées, elles deviennent la propriété de l’éditeur qui peut faire d’elles ce qu’il veut. Beta-Oblique s’inscrit dans la voie primitive de l’édition qui consiste à préserver l’idée matériellement au profit du seul auteur et organiser sa propagation à partir de son épicentre. En particulier, nos éditions visent à remplacer la parole dans la difficulté qu’elle rencontre à diffuser des formulations complexes. Là où elle échoue, donner un livre qu’on ouvre et reprend quand bon nous semble demeure la solution la plus élégante. Condamner la possibilité de ce don au prétexte qu’il ne « ferait pas d’argent » est donc criminel du point de vue de la vie des idées. Quant à la ligne éditoriale de Beta-Oblique, elle est aussi peu restrictive que possible : « à la recherche d’un langage commun d’exception » traduisant sa visée diplomatique.
En effet. Que l’on songe au manichéisme qui envahit les cœurs et irrigue les cerveaux comme jamais : tels morts ne sont plus honorés car ils furent ennemis ; tels auteurs ne sont plus publiés pour des pensées désormais honnies ; tel chef ne se laisse plus entendre par préjugement ; tels partisans qui n’embrassent pas la cause sont méprisables. L’intelligence ne gagne rien à ce jeu et sans elle s’effondre rien moins que tout.
Déclaration du droit de l’homme : chacun a droit aux moyens de l’apaisement des échanges pour faire son intelligence. Dans cette optique, Beta-Oblique présente le livre « Le boomerang ».
Après Entre France et Russie, Françoise Compoint nous livre Le boomerang. Dans la lignée, dirions-nous, de l’étude sensitive et fine entamée dans son premier ouvrage où l’auteur s’était fait témoin d’elle-même. Cette fois, c’est en prenant le corps et l’âme d’une adolescente moscovite lors des années nouvelles, de l’après communisme. Même si la véracité de l’histoire suffit à soutenir l’intérêt, ce dernier se situe indéniablement dans l’orbe du conte réel rapportant le passé. Ce courant alternatif est typique du style affirmé de Compoint qui donne à ce qu’elle suit du coin de l’œil une force de plume indéniable. La suivre, c’est s’étourdir un peu du sens des détails vus d’en haut. Il faut aussi s’interroger sur le titre, qui est celui d’un objet dont la courbure géométrique alliée à la rotation sur lui-même transforme la translation rectiligne en elliptique. Ce qu’on nommerait le retour aux choses. Quelle est cette courbure ? Est-elle intrinsèquement femelle dans son rapport à la mécanique des esprits ?
CL04
CL04
CL04
Le boomerang : 4e titre de la collection Classique
Déclaration du droit de l’homme : chacun a droit aux moyens de l’apaisement des échanges pour faire son intelligence. Dans cette optique, Beta-Oblique présente le livre « L’europo ».
L’europo est une langue inventée : une de plus, à l’instar de l’espéranto, mais aussi du sanscrit. A la différence des deux, l’europo dispose d’une sauvage simplicité ; une grammaire tenant sur deux pages, un système apportant des avantages similaires à celui du système métrique dans le domaine des poids et mesures ; l’absence d’exceptions et des racines intuitives pour tout européen ; une précision et une souplesse inégalées rendant obsolète la notion de néologisme : telles sont ses forces. Mais au-delà de son caractère opérationnel, l’europo constitue un document riche d’enseignements pour tous ceux comprenant l’enjeu de la communication dont les machines ne peuvent être exclues.
Déclaration du droit de l’homme : chacun a droit aux moyens de l’apaisement des échanges pour faire son intelligence. Dans cette optique, Beta-Oblique présente une réflexion sur le livre.
Cette affiche résume l’affaire :
Certes, nos éditions sont durables : n’ayant pas de caractère mercantile, elles peuvent durer pour servir les auteurs qui ne peuvent publier pour des raisons de rentabilité (essentiellement).
Certes, elles sont aussi sociales : ne répondant pas aux schémas classiques des éditeurs, le réseau de distribution veut s’appuyer sur les personnes considérées elles aussi non rentables (les retraités par exemple sans lesquels on perd beaucoup).
Certes, Beta-Oblique incarne l’aventure : l’être d’expérience a toujours à dire et c’est à lui que nous demandons de parler des livres sans en parler, mais en illustration de ses propos (sous la forme de l’homélie en quelque sorte).
Oui : cette vision est globale, révolutionnaire, visant à infléchir la désaffection qui frappe la lecture en instituant un rituel familial où le parent montre l’exemple de l’intérêt qu’il porte aux livres de qualité.
« Ne pas tomber dans l’abrutissisme des sous-hommes oxidentaux enspectaculés à outrance. Nous devons donc (oserai-je mon faible avis sur la question ?) renforcer la lecture dans l’Empire. N’accorder désormais le droit de vote, et quelques autres droits, qu’à ceux qui sauront lire, qui auront lu, qui connaîtront des rudiments, et pourquoi pas des rudiments à définir et statutiser de culture grecque et romaine ? voire intégrer une certaine pratique de nos langues originelles ? Désormais nous devons forcer les foules à respecter le devoir de culture véritable, basé sur l’Antiquité et les précurseurs… » (Albert-Weil, Siberia)
Si cette uchronie peut effrayer certains de la voir se réaliser, Beta-Oblique offre un ré-aiguillage à la douceur de première classe…
Déclaration du droit de l’homme : chacun a droit aux moyens de l’apaisement des échanges pour faire son intelligence. Dans cette optique, Beta-Oblique présente sa maison.
Beta-Oblique sous le signe de l’aventure
Beta-Oblique accueille ses visiteurs en son siège social.
Pour retirer des ouvrages
Pour discuter d’une publication ou d’un événement
Pour découvrir livres ou auteurs
[Afin d’éviter un éventuel contretemps, veuillez prévenir de votre venue, par courriel par exemple.]
Déclaration du droit de l’homme : chacun a droit aux moyens de l’apaisement des échanges pour faire son intelligence. Dans cette optique, Beta-Oblique présente le colloque « la Serbie comme Pont ».
Beta-Oblique organisait un colloque intitulé « La Serbie comme Pont » (géographie et histoire des Europes) dès avril 2019 en Serbie dans l’ancienne capitale Sirmium (aujourd’hui Sremska Mitrovitsa).
1/1
2/1
2/2
3/1
3/2
Les différentes plaquettes du programme
Ce fut l’occasion pour les intervenants (6 Français, 3 Serbes et Croate) comme pour les curieux de découvrir ce beau pays, son peuple et cette ville remplie d’histoire baignée par la Save .
Un aperçu des atouts de la Serbie :
Pourquoi Mitrovitsa :
Sremska Mitrovitsa :
Petit guide de Mitrovitsa :
Les dates retenues :
16, 17, 18 avril 2019
Intervenants et thèmes :
Charles GUITTARD, « Un roi illyrien en Ombrie : Genthios » ILIRSKI KRALJ U UMBRIJI : GENTHIOS
David DE GOURCUFF, « Etude de monnaies thraces » PROUCAVANJE TRAKIJSKOG NOVCA
Biljana LUCIC, « Protective archaeological excavations of Sirmium from 2006 to 2018 » PROTECTION DES MONUMENTS HISTORIQUES SREMSKA MITROVICA
Raphaël NICOLLE, « Les racines *terh2 et *perh2- des dieux de l’Orage indo-européens en Serbie : permanences et réfections structurales du paysage serbe archaïque » *TERH2 ET *PERH2- I INDO-EVROPSKI BOGOVI OLUJE NA TERITORIJI SRBIJE.
Michel MAZOYER, « La postérité du mythe hittite d’Illuyanka : rapprochement avec la littérature serbe » POTOMSTVO HITITSKE ZMIJE ILIJANKA : POREDJENJE SA SRPSKOM LITERATUROM
Tomislav SUNIC, « Comment s’approprier l’identité nationale ? L’esprit victimaire chez les Serbes et les Croates » KAKO RAZVITI NACIONALNI IENTITET ? VIKTIMSKI DUH KOD SRBA I HRVATA
Oliver TOMIC, « Les portraits de Constantin le Grand en Serbie » PORTRETI KONSTANTINA VELIKOG U SRBIJI
Roger MAGINOT, « Une introduction à l’image du Pont avec un angle balkanique » UVOD U SLIKU MOSTA NA BALKANSKI NACIN
Etienne WOLFF, « Les débuts du christianisme en Illyricum et dans la région danubienne » POCECI HRISCANSTVA U ILIRIKUMU I U DUNAVSKOM KRAJU
Déclaration du droit de l’homme : chacun a droit aux moyens de l’apaisement des échanges pour faire son intelligence. Dans cette optique, Beta-Oblique présente une innovation pour le livre.
Beta-Oblique ne s’en cache pas : son objectif est de rendre à l’époque de l’intelligence. A cette fin, le chef de famille devrait refonder un rite. Pour l’y aider, nous avons produit des éditions sans idée lucrative, ce qui permet aux auteurs de ne pas se voir refuser la publication pour raison commerciale. Bien entendu, une autre catégorie se trouve concernée : le lecteur. C’est pour ne pas la voir disparaître que la troisième catégorie est instituée : le publicateur. Celui-ci sait parler parce qu’il a quelque expérience de la vie et qu’à la lecture de tel livre des idées lui sont parvenues. Notées au fur et à mesure de la lecture avec les références des pages qui ont suscité ces pensées, l’enregistrement sonore peut alors nous être envoyé (ex-machina a cet objet). Dès lors, des causeries autour des livres les enluminent tout en fondant, potentiellement, les bases d’un rituel familial à l’occasion duquel l’esprit des jeunes enfants pourra être marqué, voyant le livre par le prisme de l’intérêt que ses parents lui portent. Car, livre en mains, ceux-ci peuvent éventuellement suivre les passages relevés par les commentateurs en ce lieu. Tel peut être l’esprit des homélies ; car, après tout, c’est bien à l’esprit qu’on rend ainsi hommage…
le
par
sur
titre
auteur
211018
RM
CL02
Entre France et Russie
Compoint
020919
RM
BR01
Du Maintien
Maginot
Homélies réalisées (en face 2 ; hormis les présentations de chacun des titres en face 1)
Ici, les parutions s’égrènent dans l’ordre chronologique. Auteurs, titres, collections et bien sûr l’illustration emblématique des titres distinguant nos éditions apparaissent dans cette galerie.En appuyant sur une illustration de titre, l’on accède à quelques détails comme la catégorie. Mais en appuyant encore au centre, l’on accède aux enregistrements. Bien sûr, la flèche en haut à gauche permet de revenir à la galerie tandis que les flèches en bas à droite permettent de passer d’un titre à un autre.Les informations sonores se présentent sous forme de tourne-disque. La face A démarre automatiquement ; elle dit la quatrième de couverture ainsi que la préface. Le symbole en bas à gauche permet de retourner le disque ; la face B présente, lorsqu’il y en a, les « homélies ». La lecture n’est ici pas automatique, il convient d’appuyer sur le symbole en bas à droite. A tout moment il est possible de saisir le bras de lecture pour le positionner à un endroit quelconque du disque. Son avancée par rapport au centre dit la longueur totale de l’enregistrement.
Déclaration du droit de l’homme : chacun a droit aux moyens de l’apaisement des échanges pour faire son intelligence. Dans cette optique, Beta-Oblique présente une réflexion sur la diplomatie.
Croyons-nous tout savoir ? Assurément non. Nous donnons pourtant volontiers nos avis, qui relèvent souvent du sentiment non digéré. En faisant cela, qu’obtient-on ? Des brouilles (avec ses ententes par clivages), fausses, conduites par amour-propre ; positions de repli ; enclavées ; sortes de casemates matérialisant le fratricide mosaïque réalisé avec l’aisance de la spontanéité propre à l’innocent. Mot flatteur ; nous ne voulons pas insulter, la grossièreté étant suffisamment répandue : ses effets entraînent à grossir toujours plus toute chose, amenant au règne de l’hystérie.
Le remède se compose des molécules suivantes :
La lecture d’œuvres, non seulement pour s’instruire, mais encore pour s’imprégner du vocabulaire et des formes indispensables à l’expression élégante de sujets éventuellement complexes.
La présentation écrite ou orale de ses idées, afin de vérifier la difficulté de l’exercice.
La reformulation sous les usages discursifs de la diplomatie.
En 1626 Richelieu l’institutionnalise avec la création du ministère des Affaires étrangères. En 1648, la Paix de Westphalie est conclue.
L’Etat a, par l’évolution des technologies, psychologiquement migré dans l’individu. Celui-ci doit désormais apprendre à traiter les états étrangers qui l’entourent en institutionnalisant à son profit un semblable ministère s’il veut voir ses frontières idéelles respectées : rendues respectables. La réciprocité est la notion clé.
Beta-Oblique espère avoir insufflé du Richelieu… Nous sommes en 2018.
